Интервью Дениса Мантурова газете "Ведомости"

Дефицит защитных масок и главного противомалярийного препарата, который используется для лечения COVID-19, преодолен, говорит министр промышленности и торговли Денис Мантуров. Масок выпускается и завозится столько, что складские запасы стали слишком большими, а вложения в такое производство – рисковыми. В интервью «Ведомостям» он также рассказал, как сильно упадет и когда восстановится промышленное производство, почему первые поставки самолета МС-21 в очередной раз отложат, и поделился своим видением работы торгпредств, которые критиковала председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.

– В Минпромторге, как я вижу, строжайшие меры защиты – маски, перчатки, костюмы у медицинских работников на входе, измерение температуры, дезинфекция. При этом вы едва ли не «главный нарушитель» режима самоизоляции – судя по новостям, у вас больше встреч и поездок, чем у всех коллег в правительстве. Не боитесь заразы?

– Первый месяц, примерно со второй декады марта, я точно никуда не ездил, потому что мы дневали и ночевали в министерстве – было не до поездок, да и необходимости не было, потому что только шел процесс перестройки на новые рельсы. А почему затем много поездок? Две причины. Первое: в онлайн-формате невозможно осмотреть производство и внести коррективы. Надо сказать, почти на всех предприятиях, где я был, те или иные рекомендации или изменения в производственную логистику требовалось внести. И вторая причина: не мог лично не поблагодарить коллективы работников, которые так ответственно отнеслись к поставленным задачам по организации производства всей антиковидной номенклатуры.

В Минпромторге мы все регулярно тестируемся, и за весь период в коллективе министерства, наверное, всего несколько случаев заболевших, для нас каждый – ЧП. И подразделения, где заболевали сотрудники, мы тут же полностью выводили на удаленку, обеспечивали карантин. Ну а разделенные потоки, контроль доступа, средства защиты в министерстве и командировках – это у нас с первого дня.

– С начала пандемии были жалобы, особенно из регионов, на нехватку самого массово применяемого в лечение COVID-19 лекарства – противомалярийного препарата гидроксихлорохин. Зарубежные производители, например французская Sanofi, обсуждали возможность нарастить импорт. Как решили проблему?

– Гидроксихлорохин в России практически не производился, но вопрос обеспечения им удалось решить, прежде всего, своими силами. Так, входящая в АФК «Система» компания «Биоком» нарастила его выпуск в 173 раза и в апреле – мае произвела 800 000 упаковок, в июне – еще 320 000 упаковок. Позже запустила его производство компания «Нанолек» – 130 000 упаковок в июне. Поэтому могу сказать, что текущие потребности нашей страны в гидроксихлорохине полностью закрыты. Если его потребуется больше – мы уже подстраховались и проработали организацию производства препарата на мощностях курганского завода «Синтез» (также принадлежит АФК «Система»). При полном перепрофилировании на производство гидроксихлорохина завод с июля 2020 г. сможет выпускать свыше 1 млн упаковок препарата в месяц. Все указанные производственные площадки внесены в регистрационное удостоверение, поэтому проблем с оперативным запуском производства дополнительных объемов не будет.

Что касается импорта, то он помог в отношении другого препарата – «Фармстандарт» договорился со швейцарской Hoffmann – La Roche и в мае импортировал больше лекарственного препарата тоцилизумаб, применяемого при ревматоидном артрите, чем за весь прошлый год.

– Сколько инвестировали российские предприятия в производство лекарственных препаратов от коронавируса и средств индивидуальной защиты?

– Правительство выделило Минпромторгу 25 млрд руб., чтобы стимулировать рост выпуска продукции и разработку новых лекарств. Эти средства были полностью распределены в виде льготных займов от нашего Фонда развития промышленности (ФРП) еще в мае. В том числе 4 млрд руб. пошло на развитие отрасли средств индивидуальной защиты. Причем ФРП впервые в истории кредитовал не только развитие основных фондов, часть денег была выдана на закупку сырья. Это была комплексная командная работа, которая и дала быстрый результат. Мы совместно с российскими компаниями оперативно принимали решения, составляли понедельные планы выпуска лекарств, перераспределяли объемы производства, чтобы быстрее насытить рынок необходимыми препаратами.

– Выпуск еще каких лекарств смогла нарастить промышленность?

– Наиболее существенный рост был показан, конечно, по гидроксихлорохину, о нем я уже рассказал. В то же время компания «Фармсинтез» в январе – мае выпустила на 25% больше калидавира (аналог препарата калетра, изначальное показание для которого – ВИЧ), чем за весь прошлый год. Производство антибиотика линезолид в апреле вдвое превысило его производство в I квартале 2019 г.

– Разрабатывают ли российские компании лекарства против коронавируса? Поддерживает ли их Минпромторг?

– Российские производители вполне успешно разрабатывают аналоги импортных препаратов, рекомендованных Минздравом России для лечения ковида. Речь о препаратах левилимаб («Биокад») и олокизумаб («Р-фарм») – это аналоги швейцарского тоцилизумаба. Они зарегистрированы Минздравом соответственно в июне и мае, на разработку левилимаба федеральный бюджет выделил 53,7 млн руб.

Мы также отметили рост спроса в 10 раз на препарат галавит компании «Сэлвим», который продиктован личным опытом и мнением врачей, использующих его при лечении коронавируса (действие препарата основано на способности избирательно регулировать активность клеток иммунитета).

– Цены на ряд товаров первой необходимости, в том числе маски, пока намного выше, чем были еще в январе. Стоит ли ожидать, что цены на медицинские маски, перчатки и другие товары в России в ближайшее время снизятся и опустятся до уровня 2019 г.?

– Действительно, мы начинали в марте со стоимости 55 руб. за одну маску в рознице. Но сейчас уже добились снижения стоимости на средства индивидуальной защиты. Сухой статистике люди не всегда верят, но если несколько дней понаблюдать за ценами на самых крупных интернет-площадках, таких как Ozon и Wildberries, то каждый сможет увидеть, что цена на те же маски продолжает идти вниз практически каждый день – сейчас уже можно найти маски дешевле 10 руб. за штуку. Это, конечно, не означает, что такая привлекательная цена в каждом магазине, но в целом тренд именно такой.

На первом этапе, в марте – апреле, чтобы закрыть потребность медицинских учреждений, организаций и граждан в масках, наше ведомство организовало закупки в Китае. По линии Минпромторга в Россию было завезено около 200 млн масок, и их цена с учетом курсовой разницы находилась в диапазоне 35 руб. за штуку. Важно учитывать, что поставка и отгрузка этих масок была законтрактована, а стоимость сырья на тот момент была значительно выше. При этом маски закупались не за счет средств бюджета – речь идет о возвратных кредитах, выданных компании «Дельрус». Так получилось, что мы немного перестарались и это количество оказалось избыточным, ведь проблема параллельно решалась также за счет раскручивания собственного производства, – но мы понимали все риски развития пандемии, и это очевидно лучше, чем если бы масок не хватило.

Я признателен коллегам из Министерства обороны – они вовремя подставили нам плечо, предоставив для чартерной программы и военно-транспортные самолеты Ан-124 «Руслан», и Ил-76, которые ввозили средства индивидуальной защиты и субстанции. На текущий момент закупка масок в Китае более не планируется. Последние партии этого заказа, кстати, доставляли из Китая поездом, чтобы сэкономить на авиации и иметь возможность снизить цену – спешки по времени уже не было.

– Исходя из данных опроса IPSOS о доле россиян на самоизоляции и рекомендуемых норм использования масок, «Ведомости» оценивали потребность в медицинских масках минимум в 50 млн шт. в сутки (или примерно одна штука на трех жителей России). Такие пропорции подтвердили в московской мэрии, заявив, что потребность составляет более 4 млн (одна маска на троих москвичей) в сутки. И это по состоянию на апрель, когда самоизоляция была максимальной, при ее снижении растет необходимость использования масок. 50 млн шт. не покрывают ни производство, ни импорт. Как правительство оценивает потребность населения в масках?

– Давайте разделять понятия: потребность нормативная и потребление реальное, продажи. В аптечной рознице на пике покупалось 3 млн масок в сутки, потом эта цифра упала до 1,4 млн, а в последние недели – до 700 000 в сутки. Еще 1,6 млн в сутки составляет потребление масок сотрудниками медицинских учреждений. Плюс госучреждения и компании массово снабжают сотрудников масками, в сумме получалось максимум под 10 млн шт. в сутки.

Как видите, цифра розничных продаж достаточно скромная. Почему? Во-первых, большую часть работающих граждан обеспечивают масками работодатели. Во-вторых, многие уже успели приобрести какое-то количество масок, сделать запас и не спешат делать повторную покупку. Наконец, цикл потребления многоразовых масок (а они занимают вторую строчку в предпочтениях граждан) намного длиннее: 2–3 таких масок может хватать на достаточно длительное время. Да, на начальном этапе мы действительно фиксировали недостаток масок в аптечной сети, но сейчас гораздо сложнее «не найти» маску. Они продаются повсеместно.

По последней информации Минздрава России, нормативная среднесуточная потребность в масках на территории Российской Федерации составляет почти 6 млн шт. В целом за период пандемии объем производства медицинских масок увеличился более чем в 10 раз и достигает уже 9 млн шт. с лишним в сутки, с учетом импорта все потребности закрываются. А в конце июля собственное производство превысит 10 млн шт. в сутки. Минпромторг профинансировал создание в Брянске на филиале Московского эндокринного завода нового цеха с 40 линиями производства масок – с нуля построили за два месяца уникальное, почти полностью автоматизированное производство. В данный момент поставлено 20 линий, проводятся пусконаладочные работы. Еще 20 линий готовятся к поставке. Сейчас завод выпускает порядка 700 000 медицинских масок в сутки, к середине июля выйдет на 2 млн.

– Успеют ли инвестиции в средства защиты окупиться с учетом снижения спроса?

– Да, действительно, теперь на повестке вопрос уже не о том, хватит ли, а о поиске каналов сбыта готовой продукции. Говоря откровенно, складские запасы СИЗ уже «жмут». Сейчас малому бизнесу, который самостоятельно вкладывается в производство средств защиты, стоит внимательно оценивать возможные риски и иметь планы по диверсификации. Что касается госинвестиций, то мы мощности в Брянске можем законсервировать, зато в любой биологический кризис у нас будет и производство, и запас. Конечно, просто на склад никто работать не будет. Чтобы забрать излишки у производителей и сформировать запас на случай любых вторых волн или новых эпидемий, правительство согласовало покупку в Росрезерв СИЗ примерно на 15 млрд руб. – около 300 млн масок, несколько миллионов костюмов.

– Насколько критична ситуация в непродовольственной офлайн-торговле? Какая часть представителей этого сегмента сможет восстановиться после введенных в связи с коронавирусом ограничений?

- С учетом введенных из-за пандемии ограничительных мер в сегменте непродовольственной торговли ситуация, пожалуй, хуже всего из пострадавших отраслей потребительского рынка – большинство игроков (как мелких, так и крупных) было закрыто. Крупные торговые непродовольственные сети были вынуждены сжаться, сократить точки, чтобы сохранить бизнес и восстановиться после кризиса. Малая торговля не имела такого запаса прочности, поэтому сжиматься ей некуда. Падение оборотов непродовольственной торговли, общественного питания и бытовых услуг на сегодняшний день составляет порядка 80%. Кстати, и в продуктовом ритейле более 60% несетевых продуктовых магазинов в марте – апреле потеряли около половины оборота, ведь интернет-торговля как канал продаж в этом сегменте подходит только для крупных компаний с известными брендами, а не для несетевой розницы. Крупные федеральные продуктовые сети пока демонстрируют продажи выше, чем в прошлом году (на 5–10%), региональные сети идут на уровне прошлого года.

Сказать, сколько предприятий в этих сегментах смогут продолжить свою деятельность, сейчас сложно. Многое зависит от того, как скоро будут отменены действующие ограничения в регионах. Но даже если все открыть прямо сейчас, возвращение к жизни пострадавших отраслей не будет мгновенным.

– Продуктовые сети также много потеряли в период коронавируса, хотя со стороны могут показаться бенефициарами кризиса.

– В период ажиотажного спроса населения, особенно в начале режима самоизоляции, продуктовая розница была вынуждена резко нарастить свои обороты, чтобы в магазинах не было пустых полок. Это привело к дополнительным расходам на выросшие в 1,5 раза к нормальному уровню логистические объемы, на создание дополнительных запасов социально значимых товаров, на аренду дополнительных площадей в распределительных центрах, на закупку СИЗ и дезинфекцию, наем дополнительного персонала и транспорта. И при этом нашей торговле удалось не допустить повышения цен.

– Как государство планирует поддержать потребительский рынок?

– Мы прилагаем все возможные усилия по поддержке отраслевого бизнеса, есть целый комплекс экстренных мер господдержки предприятий потребительского рынка. В частности, предлагается реализовать ряд налоговых мер, мер по поддержке рынка труда и доходов работников, мер по поддержке финансовой стабильности. В том числе обеспечить льготное рефинансирование и реструктурирование кредитов, ввести мораторий на рассмотрение всех мер по дополнительному регулированию упомянутых секторов экономики.

Также мы направили в правительство предложения по расширению перечня пострадавших отраслей промышленности и включению в него оптовой и розничной торговли непродовольственными товарами, а также ряда обрабатывающих производств.

– Сильно ли, по вашим прогнозам, упадет производство автомобилей?

– Думаю, снижение относительно 2019 г. составит как минимум 15%. Хочется на эту цифру ориентироваться. На основных европейских автомобильных рынках снижение на пиках в марте – апреле этого года составило 70–80%. Россия исключением не стала, в апреле падение было под 80%, в мае – 50%. Очевидно, что в нынешних условиях приобретение автомобиля и для граждан нашей страны, и для бизнеса не является приоритетом.

– Видимо, есть опасения и более глубокого падения производства?

– Надеюсь, что нам удастся его избежать, тем более что по итогам совещания у президента приняты меры, которые с учетом ранее заложенных средств помогут поддержать производство и продажу более 200 000 единиц легковых автомобилей и коммерческой техники. Рассчитываем, что эти меры максимально сдемпфируют отрасль.

Обновленная программа льготного автокредитования увеличилась на 5,5 млрд руб. до 17,5 млрд руб. 
Во-первых, в июне начала действовать обновленная программа льготного автокредитования, ее объем увеличен с 12 млрд до 17,5 млрд руб. Мы рассчитываем на сохранение спроса по льготному финансовому лизингу, на который дополнительно выделено 8 млрд руб. Также в этом году за счет средств резервного фонда правительства Минпромторг закупит более 2500 автомобилей скорой медицинской помощи стоимостью 10,2 млрд руб. для нужд субъектов Российской Федерации. Еще одна важная составляющая: федеральные органы исполнительной власти и госкомпании сместят на этот год закупки автотранспорта, запланированные на 2021–2022 гг. Всего будет закуплено 33 000 автомобилей на общую сумму не менее 70 млрд руб. Среди ведомств – МЧС, МВД, Росгвардия, «Почта России» и др.

Во втором полугодии будет запущена и совершенно новая программа по поставке автомобилей в операционный лизинг, без приобретения в собственность. На нее выделено 2,5 млрд руб., эти средства пойдут лизинговым компаниям и позволят закупать автотранспорт со скидкой, а ее размер зависит от типа транспорта и составляет от 10 до 25%. Планируется поставить 14 автомобилей различных категорий.

– Недавно вы посетили завод «ОДК – Пермские моторы», который будет производить первый разработанный в России гражданский реактивный авиадвигатель. Он предназначен для перспективного лайнера МС-21-300. Когда начнутся испытания самолета с ПД-14?

– Двигатель ПД-14 уже имеет российский сертификат типа (подтверждает возможность безопасной эксплуатации модели авиатехники – самолета или двигателя, дает возможность коммерческих поставок). Валидация сертификата в Европейском агентстве по безопасности полетов (EASA) запланирована на конец 2022 г. В программе летных испытаний будут задействованы два самолета. Один из них сейчас строится на Иркутском авиационном заводе. Планер самолета собран, идет монтаж систем. Двигатели ПД-14 на завод поставлены. Передача на летные испытания запланирована на IV квартал этого года. Кроме того, в испытаниях с двигателем ПД-14 будет задействован первый опытный самолет МС-21-300. После завершения его участия в основной сертификационной программе лайнера (проходит с американскими двигателями Pratt & Whitney. – «Ведомости») самолет будет ремоторизирован. Завершение летных испытаний МС-21 с двигателем ПД-14 запланировано на II квартал 2022 г.

– Объединенная авиастроительная корпорация заявляет о планах сертифицировать МС-21-300 с американскими двигателями в конце этого года и в 2021 г. начать поставку авиакомпаниям. Но из-за кризиса авиаотрасли мировой спрос на новые лайнеры почти обнулился. Не имеет ли все же смысл официально отложить сертификацию МС-21? Для крупнейшего заказчика лайнера – «Аэрофлота» – обновление парка потеряло сейчас актуальность, он не будет возражать против сдвижки поставок вправо?

– Во время пандемии доступ иностранным специалистам в Россию фактически закрыт. Затруднено было передвижение по стране и российских участников кооперации. Поэтому у нас сейчас получение российского сертификата типа ожидается около середины 2021 г. И годом позже – европейского. В таком случае первый коммерческий самолет сможем отгрузить эксплуатанту в конце 2021 г.

– Каким будет спад промышленного производства в этом году?

– Давайте начнем с того, что имеем сейчас. По инерции нам удалось в I квартале даже показать рост в обрабатывающей промышленности – на 2,6%. Но уже в апреле и мае в полной мере сказалось влияние кризиса. Началось снижение в производстве строительных материалов и металлургии в связи с остановкой строек и падением мировых цен на металлы. Сократились поставки грузовых вагонов из-за сжатия грузопотока, сильно просели продажи и производство автомобилей. В результате в апреле падение в обработке составило 10%, но уже в мае снижение замедлилось до 7,2% к маю прошлого года.

Некоторые отрасли, в особенности задействованные в борьбе с коронавирусом, по очевидным причинам выросли в показателях. В том числе производство лекарственных средств и препаратов, медицинского оборудования, химической продукции различного типа, отдельных типов электроники и бытовой техники и др. Производство лекарственных средств в апреле по отношению к 2019 г. выросло на 115%, а в мае – на 124%.

Радиоэлектронная промышленность в апреле упала более чем на 25%, а в мае производство начало восстанавливаться, показав прирост (к апрелю) на уровне 18%. Сгладить негативный тренд помог дополнительный спрос на высокотехнологичное медицинское оборудование, ИВЛ, тепловизоры.

Что касается сценариев: в представленном Минэкономразвития социально-экономическом прогнозе, в базовом варианте, в 2020 г. ожидается снижение промышленного производства примерно на 5,2%, обрабатывающей промышленности – на 2,8%. Мы совпадаем с позицией Минэкономразвития. Однако снижение промышленного производства по итогам года может оказаться и сильнее – на 8,6% в целом и на 13,2% в обрабатывающих производствах. То, по какому сценарию пойдем, будет зависеть от общеэкономической ситуации – в частности, большое значение имеет восстановление потребительского спроса, а также дальнейшее поведение коронавируса и связанных с ним ограничительных мер. Если не произойдет второй волны, то, наоборот, возможны и более оптимистичные сценарии, но пока мы опираемся на прогноз Минэкономразвития.

– Когда ожидаете восстановление промышленности до уровня 2019 г.?

– По нашим оценкам, к физическим объемам 2019 г. мы вернемся в 2021 г.

Зачем нужны торгпредства

- Валентина Матвиенко 17 июня, выступая в Совете Фдерации, заявила, что не чувствует роли торгпредств в развитии экономического сотрудничества с другими странами и что отдача от этого института низкая. Денис Мантуров рассказал «Ведомостям» о том, как устроена работа торгпредств и что дальше планирует министерство. По словам министра, он готов обсудить эти проблемы с сенаторами 8 июля, когда будет делать доклад в Совете Федерации:

«Мы всегда открыты для конструктивных предложений по совершенствованию эффективности нашей работы, в том числе по вопросам развития и модернизации торговых представительств. Более того, для нас важно получать обратную связь от пользователей услуг загранаппарата – органов власти, бизнеса, экспертов – именно внешние рекомендации позволяют нам формировать взвешенную картину успехов и задач, требующих решения.

Торговые представительства де-юре перешли в ведение Минпромторга России в 2019 г. В первую очередь нам нужно было проанализировать текущее состояние дел, и на основании этого, отталкиваясь от определенных экономических и торговых приоритетов, мы сформировали план необходимых действий по модернизации загранаппарата с участием бизнес-сообществ и экспертов. Поскольку тянуть резину в наши планы не входило, мы, не дожидаясь результатов инвентаризации, еще с 2018 г., когда было объявлено о передаче загранаппарата, стали работать с торгпредами. В июле 2018 г. я собрал всех торгпредов на «Иннопроме» и погрузил их в промышленную повестку; они разъехались по регионам, потому что их основная задача – активно работать с территориями.

За последний год нам действительно удалось сфокусировать торговые представительства на работу с регионами России и бизнесом: совместно с Российским экспортным центром запустили единую систему продвижения экспорта и организовали группы поддержки экспорта в торгпредствах, внедрили практику региональных выездов-стажировок торговых представителей, обеспечили обязательную практику проведения оценки эффективности бизнес-миссий на основе опросов предпринимателей. Организовали постоянно действующую онлайн-площадку, к которой подключены министры промышленности всех регионов и торговые представители. Ввели формат «Час с торгпредом», в рамках которого предприниматели обсуждают с торгпредами вопросы выхода на внешние рынки с помощью видео конференц-связи. Наша задача – увеличить многократно число контактов торгпредов с бизнесом через расширение каналов коммуникации и упрощение доступа к ним. И, кстати, торговая сделка – не всегда обязательный результат такого контакта. Задача торгпреда – вовремя предостеречь экспортера от ошибок, ведь определенные рынки могут не подходить для сбыта той или иной продукции.

Если говорить о цифрах, то в прошлом году в торговые представительства поступило свыше 33 000 обращений как от российских экспортеров и органов власти (почти 25 000), так и от иностранного бизнеса и государственных институтов (более 8000). Торгпредства организовали для наших экспортеров свыше 10 500 встреч с потенциальными зарубежными партнерами, помогли провести свыше 1000 деловых мероприятий, а также столько же официальных делегаций и более 250 бизнес-миссий. Эти результаты говорят сами за себя.

Торговые представительства показали свою эффективность и в условиях пандемии. Например, в торгпредстве в Китае наши коллеги 2,5 месяца практически жили в логистических центрах, в аэропортах, обеспечивая формирование и поставки в Россию медицинских грузов – в самый разгар эпидемии и карантина. Именно такая работа и отдача, в моем понимании, требуют поощрения.

Мы продолжим работу по совершенствованию деятельности торговых представительств. При этом не боимся ответственности: в этом году планируем ввести систему оценки эффективности деятельности торгпредств, которая напрямую связывает премирование и практические измеримые результаты работы по объему экспорта и количеству заключенных контрактов».